- Как только объявят посадку на теплоход, я возьму Ваш
чемодан и пойду впереди Вас по трапу. Два чемодана в руках,
мой и Ваш, мои руки заняты, стало быть, контролёр особо на
стаивать на предъявлении мною билета не будет. А тут Вы, за
мною следом, с билетом. Посадочный трап узкий, на нём долго
стоять нельзя. Вы, Тамара, свой билет контролёру предъявите
и меня сзади подтолкнёте, мол, проходил бы поскорей, так мы и
пройдём. Вы не против?
- Нет! Но, Виктор, - она укоризненно покачала головой, -
Вы же милиционер, обманывать людей нехорошо!
- Но плыть же надо! - возразил ей Виктор.
Этот довод подействовал на девушку, и они, не задерживаясь,
прошли мимо контролёра на теплоход. Заняв места в передней каюте
и задвинув под сиденья чемоданы, Виктор сказал девушке, что он
закроется на всякий случай в туалете, а как только «Ракета» отплывёт,
он тут же вернётся на своё место.
Теплоход, мощно взревев моторами, отошёл от причала и, набирая ход,
встал на подводные крылья. Виктор вышел из туалета и прошёл в каюту.
Все места были заняты пассажирами, лишь два из них были свободны.
Кареглазой девушки среди пассажиров не было. Не было её и в задней каюте.
Когда Виктор поднялся на палубу, то сразу увидел знакомую фигуру в платье в горошек.
Девушка стояла рядом с молодым мужчиной в форменном белом кителе речного флота,
с блестящими пуговицами с якорями и в фуражке с крабом. Мужчина что-то объяснял ей,
жестикулируя при этом руками, а она внимательно его слушала.
Встречный тёплый ветер лёгкими порывами ласкал девушку со всех сторон,
шаловливо залетая под раздувавшийся подол её платья, и она, держась одной рукой
за поручень, второй легонько отмахивалась от него, но и не особо скрывала при этом
свои прелести, словно говоря: «Вот я какая, любуйтесь мной!»
116
Теплоход, словно чайка, почувствовал простор Камского устья и парил над поверхностью воды.
Казань удалялась, вот-вот уже и островерхие башни её кремля, увенчанные полумесяцами,
скоро скроются от глаз за бесконечной гладью Камы. Высокий её правый берег теснился к реке
причудливыми глыбами камня, и на них то здесь, то там росли невесть откуда взявшиеся сосны.
А левый берег был и вовсе не виден, так широко разлилась Кама в месте встречи с великой Волгой.
Глядя на эту красоту, Виктор невольно вспомнил слова из любимой его матерью русской народной песни:
«Из-за острова на стрежень,
На простор речной волны,
Выплывали расписные
Стеньки Разина челны!»
Русская душа, широкая и открытая для всех, требует простора и величия именно русской природы.
Только тогда характер русского человека раскрывается во всех его чертах и гранях.
Не потому ли уральская земля подарила России свои самоцветы, как нельзя лучше подчёркивающие
в людях эти черты и грани, заставляя, глядя на себя, радоваться и плакать, грустить и веселиться,
вливая в души людей с холодной своей на ощупь поверхности внутреннее земное тепло и всё самое
сокровенное, что спрятала матушка-земля в них.
Великий Шишкин и должен был родиться именно здесь и жить на этой земле!
Однажды, выйдя на балкон своего дома, стоящего в Елабуге на высоком берегу Тоймы, впадающей под ним в Каму,
Илья Михайлович, глядя на слияние двух рек, как никто другой вдруг понял, из чего складывается этот характер,
что заставляет быть Русь и русского человека несгибаемыми, какие бы напасти ни проносились мимо человека и
какие бы чёрные тучи ни сгущались над Россией. В этот же день он сделал наброски к своей глубокой по внутреннему
содержанию картине «Рожь».
Глядя на эту картину, невольно думаешь: разве это рожь колосится? Нет, это мы, русские люди,
вобрав в себя все силы, идущие из земли, в которой покоятся наши далёкие предки, под
117